Первая встреча с Митрофано-Тихоновским Крестным Ходом у меня произошла в 2005 году. Я тогда почти не ходила в храм и мало что понимала, а о крестных ходах вообще ничего не слышала. Как и о святителях Митрофане Воронежском и Тихоне Задонском. 20 августа я должна была лететь на самолёте со своим маленьким сыном к родителям. Вылет задержали из-за жары, и самолёт должен был полететь ночью. Я позвонила мужу, и он нас забрал из аэропорта. Мы ехали и вдруг услышали голос из громкоговорителя, рекомендовавший нашей машине прижаться к обочине. Остановились, я вышла и увидела людей, идущих с хоругвями и тёмной иконой какого-то святого. И вдруг такой порыв – идти с ними, без оглядки и без рассуждений!.. И я пошла, как была – в джинсах, простоволосая. Лишь окрик мужа заставил меня остановиться и вспомнить, что у меня семья, младенец в машине, и что сегодня мне лететь к родителям, которых я не видела целых восемь лет. Тогда я поразилась своему внезапному импульсу, и тогда это показалось каким-то легкомыслием, наваждением. Но теперь я понимаю: так откликнулись на Крестный Ход моя душа, моё сердце!
Я не знала, что Крестный Ход ежегодный, и потом не вспоминала об этом случае: несколько лет жила своей жизнью, потихоньку воцерковляясь. Когда у окон шёл Крестный Ход, уже не удивлялась. Только, смотря на идущих, жалела, что не могу быть среди них: работа меня держала крепко.
В 2011 году в храме я увидела листовку, там был изображён маршрут движения Крестного Хода и обозначены даты. Захотелось участвовать, но я даже не помышляла дойти до

Задонска. Сыну было уже восемь лет, но он казался мне всё ещё очень мал для таких переходов, и я думала: пройду столько, сколько осилит ребёнок, чтобы пусть и ненадолго стать участником Крестного Хода. Хотя бы до остановки «Проспект Труда»... Позвала сестру, и мы втроем отправились в Крестный Ход... Дух захватывало от количества народа, от масштаба и торжественности происходящего, хотелось плакать от переполнявших душу чувств.
Ребёнок заныл на Заставе. Но так не хотелось уходить! Лаской и уговорами удалось его убедить идти дальше. Дошли до храма Ксении Петербургской, там был большой привал, нас кормили, потом был отдых. Сыну это понравилось, и мы решили идти дальше. Каждый раз ставили себе новые задачи: дойти до областной больницы, потом до Олимпика, до Сити-парка... Здесь сын отказался идти дальше – устал. Но я уже знала о существовании серой машины сопровождения, которая подбирала уставших детей. Посадила туда ребёнка, а мы с сестрой продолжили путь. Идти было всё труднее. Мне кроссовки натёрли ноги до водянистых пузырей-мозолей. Мы были рады, что около Медовки нас подобрал мой муж, после работы отправившийся на машине нас искать: самим не хватало духу выйти из Крестного Хода. А сын уехал в Чертовицы – первый пункт ночлега по дороге в Задонск. Мы тоже направились туда, нашли своего ребёнка и вернулись домой, но решили в следующем году уже с вещами всей семьёй идти в Задонск.
Весь год я ждала этого события. Но не сложилось, и Крестный Ход ушёл без меня, а мне предстоял мой собственный крестный путь... Минул ещё год – 20 августа мы погрузили сумки со спальниками и пенками в машину, а сами пошли в храм на службу. Погода была солнечная. Продавцы высыпали из магазинчиков на улицы, пытались снять шествие на свои телефоны. Гордость переполняла душу: мы участники Крестного Хода, христиане и пусть люди знают, что нас, христиан – много, что мы готовы открыто проповедовать свою Веру.
В Крестном Ходе я поняла: он напоминает мне людское море. Колонна мерно двигалась – как волны, и все пели молитву – «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас», но пели её не все вместе: это невозможно при таком скоплении народа. И потому молитва в Крестном Ходе тоже поднималась волнами: одна волна утихала, а другая в это время набирала силу; где-то она уже подходит к концу, в другом месте поют её середину, а где-то она только зарождается...
Некоторые крестоходцы жаждали, чтобы все полторы тысячи людей пели одновременно и в унисон, огорчаясь, что молитва не покрывает весь Крестный Ход единым порывом. Мне же казалось, что молитва, поднимающаяся морскими волнами – сродни живой природе, где каждое дыхание да хвалит Господа!
Пока будет существовать Крестный Ход, в СМИ будут сообщать, что он создал автомобильную пробку. Тональность публикаций зависит от личного отношения журналиста к происходящему и от настроений в обществе. Сейчас модно говорить, что церковь – это рассадник мракобесия, как-никак XXI век на дворе.
На одном из форумов интернета в 2010 году сетовали, что верующие создали шестикилометровую пробку между ТЦ Московский проспект и ТРЦ Град и рекомендовали Крестному Ходу пойти по просёлочным дорогам, а не по автомагистрали. Дескать, «у нас светское государство, веришь – не мешай другим, не кради чужое время»... Я прочитала это в 2013 году. Может, писавший это три года назад, сейчас думает по-другому, может, сам собирается в Крестный Ход?.. Или ненавидит крестоходцев еще сильнее?..
Но Крестный Ход не возникает неожиданно, как возникают каждодневные пробки и аварии на дороге. Он движется по установленному маршруту раз в году.
Начинается в определённое время – в день памяти первого святителя земли Воронежской Митрофана. И автомобилисту можно построить свой график движения и маршрут так, чтобы не оказаться в это время в этом месте в пробке. Или мысленно поставить себя на место крестоходцев, сказав себе: «Я сижу в кресле в своей машине, пусть и в пробке! А этим людям пешком за пять дней предстоит пройти более ста километров. Смог бы я бросить машину и пойти с ними?»
У многих, идущих в Крестном Ходе до Задонска, есть машины – но они идут пешком. Но если представить, что полторы тысячи крестоходцев выбрали для себя более удобный и разумный с точки зрения современного автомобилиста способ движения, пожалуй, возникнет другая – полуторатысячная автомобильная пробка... Идёт Крестный Ход – дань уважения нашим святителям Митрофану, Тихону и Антонию. Пётр I целовал руку святителю Митрофану, сам нёс его гроб к месту погребения... Достоевский призывал изучать писания святителя Тихона Задонского... Будем же уважать историю своего края и тех, кто славно потрудился на родной Воронежской земле.
После первого большого привала у храма Ксении Блаженной в Северном районе многие – в числе их женщины с малышами, пожилые и больные, те, кого не отпустили с работы – отправляются по домам. Эти нарядные люди – украшение Крестного Хода: кружевные носочки, бантики, цветочки на юбочках и сумках... Те, кто идёт все пять дней, одеты практичнее и проще.
Поели, сидим на привале. Увидели молодую маму, Лену, с малышкой. Машеньке полгода, но это уже второй в её жизни Крестный Ход (первый был в животе у беременной мамы)... Повстречали опытную крестоходовку 74-летнюю бабу Машу... Подходит двенадцатилетняя Настя, наша знакомая, спрашивает: «Тётя Аня, а зачем Крестный Ход нужен?» Я удивлена: мне казалось, что если человек сходил хотя бы раз в Крестных Ход, то у него уже не возникает вопроса «зачем?». Настя была несколько раз – и не получила ответа. Оказывается, можно идти в Крестный Ход, не понимая его смысла. Я ответила первое, что пришло в голову: «Крестный Ход – это как движущийся храм и как река с водой одновременно. Речка очищает и омывает всё. Так и Крестный ход: когда он льётся по улицам и дорогам, то очищает всё на своём пути. А мы, когда оказываемся внутри Крестного хода, как его участники, сами тоже очищаемся. То есть Крестный ход очищает все внутри себя и снаружи». А потом, подумав, добавила: «Ты знаешь, у Крестного хода много разных смыслов. То, о чем я тебе сейчас сказала, это только один из них. А кто-нибудь другой тебе может открыть еще какой-нибудь смысл». «Понятно, – сказала Настя и добавила, – а то я спрашивала у своей бабушки, но она мне ничего не смогла ответить».
Людей, не понимающих, зачем нужны Крестные ходы, достаточно. Но непонимание у них разное. У одних это искреннее желание постичь смысл: «Я что-то ничего не поняла... не могу понять, зачем толпой так ходить и так далеко. Где можно прочесть про это. Я так думаю, это старый забытый обычай?» У других агрессия и нежелание ничего слышать и понимать: «Не зря же существует поговорка – дурная голова ногам покоя не даёт...».
Нельзя в Крестном Ходе обременять себя мыслями о житейской суете: мирское начинает тянуть к земле, а нужно тянуться к Небу. Многие из тех, кто случайно ушёл в Крестный Ход без вещей, не планируя шагать до Задонска, признавались, что им было очень легко идти. В 2008 году так впервые пошла моя знакомая: не задумываясь, с дамской сумкой и с двухлетней дочкой в коляске... В Крестном Ходе участвовали тогда около пятисот человек.
И она была едва ли не первой матерью, отважившейся взять с собою ребёнка. Сейчас никого уже не удивишь тем, что младенцы едут в колясках до Задонска, а тогда это было в диковинку. «На меня смотрели как на ненормальную, – признаётся знакомая. – Но я не шла, а будто летела, было так радостно и легко. Ни болячек, ни мозолей не было. Люди давали в дороге всё необходимое».
Помню, мужчины сидели в Задонске на ступеньках храма, смазывая зелёнкой и бинтуя ноги. Глядя на людей, которые, превозмогая боль, до конца прошли Крестный Ход, я подумала, что они совершили паломнический подвиг, преодолев желание всё бросить и вернуться – ведь никто не неволит. Царство Божие зарабатывается трудом. Труд – идти, превозмогая физическую боль, а если идти легко, можно трудиться, помогая другим молитвой, добрым словом и делом. Крестный Ход – не место для гордыни, здесь не может быть условий «или всё, или ничего!». Говорящий с гордостью: «Я дошёл до самого Задонска, ходил столько-то раз» – сам себя невольно обкрадывает. Можно осилить и малый путь в Крестном Ходе – и получить пользу, идя со смирением и надеждой на милость Божью. Как-то я спросила у одной простой женщины, сколько раз она уже ходила – и получила ответ: «Да, что ж, разве я считала?!»
Подвернув ногу в Чертовицах, я почти смирилась с тем, что придётся уезжать назавтра домой. Рассказала женщине, которая нас приютила, что сын хотел дойти до конца, что боюсь его огорчить известием о возвращении. А она меня убедила идти дальше, обмотав ногу эластичным бинтом – и дала бинт, и вселила в меня надежду. В воду озера в Староживотинном так приятно опустить уставшие ноги... На память – благоухающий пучок мяты во внешнем кармашке рюкзака.
Хлевное, райский уголок: в фонтане плещутся детишки. Батюшка с густо рассыпанной на груди бородой щедро окропляет водой паломников во дворе. «Батюшка, окропите, а то не дойдёт!» – «Эта? дойдёт!..», – улыбается, окропляя.
В середине пути познакомилась с шестнадцатилетней девочкой: мама боялась отпускать её в Крестный Ход, но увидев, какие крестоходцы проходили мимо их дома – ребятишки шестилетнего возраста, отпустила с лёгким сердцем. А двухлетний Герман в коляске проехал весь путь до Задонска. Мой, уже десятилетний, сын шёл тяжело, но мужественно... Два раза ловила машину, просила, чтобы его довезли – а он отказался, осилил весь путь до конца.
В Гнилушах одна женщина, кандидат наук, современная и образованная женщина, призналась: «Когда сильно отстала от Крестного Хода, шла и плакала, чувствовала свою покинутость, ненужность, одиночество – и нутром ощутила себя обычной бабой. А когда смиряешься, Бог становится ближе». Смирение – высшая степень доверия Богу: «На всё Воля Твоя, Господи». В храме деревянный крашеный пол, бумажные иконы на стенах. Но такая невидимая благодатная сила разлита в воздухе, что начинаешь понимать, какой трепет испытывают ангелы: «Свят, Свят, Свят, Господь Саваоф!..».
Когда раскаты грома озарили утреннюю мглу и дождь застучал по крыше палатки, подумалось: «Как же пойдём? И так мозоли, а под дождём и вовсе не дойти». Но вода ушла, а осталась лесная прохлада, дающая силы, аромат трав и тонкий эфир, в котором молитва людей сливается со славословием природы – и начинает душа петь...
До Задонска несколько километров. Мы на мосту: видны и «голова», и «хвост» Крестного хода, за которым тянется вереница отставших. И «всякое дыхание да славит Господа!» – это славословие проникло в поющую душу, истекая из неё, как живительная вода. Голос стал сильнее, слился с небом, дорогой, травой, деревьями... И – желание охватить молитвой весь Крестный Ход: тем, кто впереди, дать сил идти дружно, задавая движение и ритм, а в тех, кто отстал, вдохнуть энергию, чтобы никто-никто не отчаивался и не терял надежду.
Задонск, идём по городу. Больше хоругвей, икон, шире дорога... Диким воем завыли, завизжали больные! Священный ужас и трепет – вот она, сила святителей!
Краснокирпичный храм с зелёной крышей... В монастыре – праздничные службы у открытых мощей... Прохлада трапезной и сахар спелых арбузов... Всё родное. Живём как птицы, не заботясь, что есть и что пить... Мирская суета ушла – осталось желание сохранить то, что открылось в дороге.
"Антониевский Вестник"Анна Давтян, с.17 №59